Итак, на этих выходных мы с Матвеем Цзеном были в Майкопе по приглашению местной русской организации, «Союза Славян Адыгеи». Расскажу немного об этом. (NB: рассказываю со слов наших собеседников, как запомнилось, и заранее прошу прощения за возможные неточности.)

Адыгейская республика на карте имеет странный вид: она со всех сторон окружена Краснодарским краем, да к тому же разрезана надвое Краснодарским водохранилищем. При советской власти была автономной областью. В 1992 году стала национальной республикой, в которой одно время был даже президент (сейчас уже нет).

Собственно адыги составляют в ней меньшинство населения. Большинство — 64% — русские; славян, вместе с украинцами и белорусами, 68%. Адыгов 25%. Есть также заметные диаспоры армян, курдов, турков-месхетинцев, татар.

Всего в республике проживает 450 тысяч человек, из них 170 тысяч в Майкопе.

Визуально Майкоп выглядит (не считая адыгских надписей) более русским, чем Москва. Жителей кавказской внешности здесь не так уж много — и совершенно не видно среднеазиатских мигрантов.

(Местные жители говорят, впрочем, что они есть, просто «места надо знать — пойдемте, покажу, где они». Но, если их надо специально искать — это, по нашим меркам, все равно что нет.)

Адыги — северокавказский народ, близкородственный черкесам и кабардинцам («почти одно и то же»), так же родственный абхазам. Самое примечательное в них — пожалуй, адыгский язык. Он полон гортанных и шипящих звуков, которые трудно или даже невозможно воспроизвести иноязычному человеку без долгой тренировки; кириллица для него явно не слишком подходит, и кириллические надписи на адыгском выглядят сюрреалистически:

В силу сложности языка (и того, что и сами адыги уже предпочитают говорить по-русски) русских и всех прочих адыгским языком не мучают. Есть адыгские классы в школе, есть возможность факультативно изучать адыгский в вузе, и на этом все.

Этнократия в Адыгее существует, выражается в том, что все первые лица и высшие чиновники адыги (а заместители их русские), сплошь адыги — в полиции, в службе судебных приставов и т.п. силовых структурах. Как и в других подобных местах, достаточно развиты кумовство и блат.

Межнациональная ситуация в республике была довольно острой в 1990-х годах, во время Чеченской войны, когда адыги, как и другие кавказцы, в массе своей «болели» за чеченцев.

Кроме того, в то время модной и популярной стала тема «геноцида адыгов» царской Россией. В ходе Кавказской войны и сразу после нее множество адыгов (до 5 миллионов, как утверждают), вместе с другими кавказскими народами эмигрировали в Турцию, а оставшиеся были переселены с гор на равнину. На освободившихся землях поставлены казачьи станицы и армянские поселения. (И до сих пор адыгские аулы в республике расположены только на равнине, а выше в горах живут русские.) Было ли это геноцидом — вопрос спорный; в ССА мне подарили книгу френда Андрей Епифанцев как раз о том, что геноцида не было (еще не читала). Во всяком случае, в 1990-х годах адыгская интеллигенция об этом вспомнила и начала предъявлять претензии. В то время было довольно значительное напряжение и межнациональные конфликты.

Но в последние 15 лет это сгладилось. Чечню «замирили», и эта проблематика ушла. Адыгская интеллигенция немногочисленна (и значительную ее часть составляют люди «советского воспитания», без националистических тенденций), а молодое поколение адыгов, в массе своей, имеет довольно приземленное мировоззрение и всем этим не особо интересуется. Сейчас межнациональные конфликты редки и сводятся к «разборкам» групп молодежи разных национальностей на бытовой почве.

Что касается других диаспор, то армяне — «себе на уме», но в межнациональных вопросах скорее тяготеют к русским; турки-месхетинцы ближе к другим мусульманам, однако они довольно замкнутая община и не интересуются «политикой». Эпизодически бывают проблемы с курдами, которые достаточно сильно отличаются по менталитету и от русских, и даже от кавказцев.

По национальному характеру адыги схожи с другими народами Северного Кавказа. Собеседники наши отмечали, что адыгская молодежь «диковата», склонна к понтам, хулиганству и разному противоправному поведению — но после 23-25 лет «как отрезает», молодой человек прекращает «беситься» и становится обычным добропорядочным обывателем.

(Здесь надо сказать, что, если в Москве слово «кавказец» уже стало синонимом бандита и хулигана — то на самом Кавказе такого нет. У себя дома, на глазах у семьи и соседей, кавказская молодежь, если и «бесится», то куда скромнее. Это, попадая в Москву, они дуреют и теряют берега.)

Также интересно отметить, что, хотя формально адыги мусульмане, они не были как следует исламизированы, и религиозность их очень поверхностная: называют себя мусульманами, однако «ничего не соблюдают», часто даже не обрезаются. Видимо, поэтому в Адыгее ничего не слышно об ИГИЛ и вообще об исламском экстремизме.

Ползучее вытеснение русских кавказцами, о котором рассказывают применительно к Ставрополью и Астраханской области — в Адыгее и в Краснодарском крае, по словам наших собеседников, не ощущается. Даже напротив — сюда переезжают русские «с северов», пенсионеры или работающие вахтовым методом: это довольно заметная тенденция. Прежде всего это связано с хорошим климатом, но, видимо, и с достаточно спокойной и комфортной для русских обстановкой. «Слава богу, у нас тут не Чечня и даже не Дагестан!» — говорят местные жители по этому поводу.

Майкоп представляет собой тихий провинциальный городок, по масштабу и инфраструктуре ближе скорее к райцентру, чем к областному центру. И город, и его окрестности выглядят зажиточными. В Адыгее хорошие дороги — заметно лучше, чем в окружающем Краснодарском крае; много дорогих машин, город чистый и благоустроенный, с фонтанами. Видимо, это связано с тем, что, как национальная республика, Адыгея получает какие-то дотации из бюджета.

Основной вуз — Майкопский технологический университет; но говорят, что качество обучения там плохое.

NB: Интересный контраст с Майкопом составляет Краснодар. Там мы находились всего пару часов и успели только пройтись вечером по центру — страшный ливень задержал нас в Майкопе. Но, если Майкоп — тихий провинциальный город, в котором после 8 вечера жизнь замирает, город становится тих и темен, все заведения общепита клонятся к типу «советской столовой» со стандартным меню и без всяких изысков, и т.д. — то, приехав в Краснодар, оказываешься как бы в другом мире. Местный «Арбат» — улица Красная, которая по выходным становится пешеходной, с праздничной иллюминацией и музыкантами; гуляющая молодежь, кофейни, разные причудливые магазинчики и ресторанчики, открытые допоздна — и внешнее впечатление от города совершенно «европейское».

Интересно, однако, что здесь не ощущается кризис. Местные жители говорят о кризисе как о чем-то далеком, что их непосредственно не касается. Напротив — когда нас возили в горы, спутники наши постоянно говорили: «О, надо же, вот тут что-то построили, а тут заасфальтировали, а тут глядите, как хорошо сделали, два года назад этого еще не было…» — т.е. наблюдается скорее подъем. В последние годы, например, выстроен «с пустого места» большой гипсовый завод, против которого сильно протестовали местные экологи (и в самом деле, среди гор, на живописном повороте, огромная дымящая конструкция смотрится чужеродно и неприятно. Да и для здоровья гипсовая пыль наверняка не полезна.) Хорошо развит в Майкопе и окрестностях малый бизнес, который в больших городах давят «сети». Явно имеется стремление развивать туризм и зарабатывать на туризме; но тут уж, по-моему, надо выбирать, либо туристы, либо гипсовый завод.

Союз Славян Адыгеи — официально зарегистрированная организация, возникшая в 1991 году и представляющая интересы русских в крае. Численность ее неопределенна, поскольку нет строгого формального членства. На встречу с нами пришли человек 40 самых разных возрастов — буквально от 18 до 70, преимущественно мужчины (но были и женщины), все это были участники ССА или его активные сторонники. Интереснее их деятельность. ССА занимается политикой на местном уровне, и достаточно успешно. В начале 2000-х существовала заметная «русская фракция» в парламенте Республики. Постоянно имеются городские и районные депутаты — члены ССА. Пока было можно выдвигать депутатов от общественных организаций — они ходили от ССА, сейчас ходят от «Справедливой России» или ЛДПР. В последних выборах мэра Майкопа участвовал основатель ССА Владимир Коротаев, занял третье место. В целом, по их словам, 12-15% населения стабильно поддерживают их и голосуют за них.

Также они издают свою газету «Закубанье» (перепечатки из интернета + «острые» заметки и репортажи о том, что происходит в республике), проводят культурно-просветительные мероприятия.

ССА позиционируют себя именно как русские националисты, в разные периоды поддерживали федеральные националистические проекты — старую «Родину», НДПР — однако они вполне самодостаточны. В последнее время в партстроительстве смысла не видят. (Впрочем, было у них отделение «Новой силы» — но возглавлял его какой-то сомнительный человек, и оно быстро сгинуло. Формально есть также отделение РОС, но его или его представителей никто не знает, на связь они не выходят — видимо, «мертвое».) К казачьим организациям относятся скептически, говорят, что нынешняя казачья система «гнилая».

Нередко участники ССА испытывают преследования со стороны местного ЦПЭ. Как правило, связано это с конкретными обстоятельствами их общественной деятельности: кому-то перешли дорогу, кого-то разозлили резкой статьей в газете.

Так, прямо сейчас в Майкопе идет совершенно анекдотический суд по 282-й статье. Валерий Бриних, член ССА, постоянный автор газеты «Закубанье» и известный местный эколог, написал статью о свиноводческом комплексе, отравляющем атмосферу и воду вблизи адыгского аула, под заглавием «Молчание ягнят» (в том смысле, что местные жители недовольны, но не протестуют, а надо протестовать). Хозяева свинофермы обиделись — и Бриниха привлекли по 282-й за… оскорбление жителей аула, которых он назвал «ягнятами»! Поскольку ягненок — детеныш овцы, а «овца» применительно к человеку — слово ругательное!  Сами адыги сейчас свидетельствуют в суде, что со статьей согласны и оскорбленными себя не чувствуют, представитель местной адыгейской организации даже предлагал себя в общественные защитники — но судья его «завернул» и этих свидетельств во внимание не принимает.

Так же в ССА, как и на русском Кавказе в целом, довольно заметно славянское язычество. Так, в Адыгее имеется община родноверов-инглингов, которые у нас считаются экстремистами; их «священное писание», Славяно-Арийские Веды, запрещено как экстремистская литература. (Официальная причина этого та, что в нем высказана идея о неравноценности человеческих рас и недопустимости межрасовых браков — но, насколько я знаю, никаких радикальных выводов они из этого не делают, ни к чему экстремальному не призывают и вообще практической политикой не занимаются.) Они подвергаются регулярным притеснениям и преследованиям. Так, например, прошлой зимой отряд правоохранителей с автоматами явился на языческое празднование Коляды, где люди собрались с женами и детьми: всех положили, мужчин задержали и под надуманным предлогом повезли в отделение, в общем, сорвали праздник.

Какого-то определенного идеологического направления в рамках национализма у ССА не чувствуется. По общему настрою и атмосфере они, пожалуй, скорее «старопатриоты». Однако среди них есть «красные» и «белые», православные и язычники — и между ними не возникает свар и расколов, видимо, потому, что имеется практическая повестка дня и конкретные практические задачи, по которым люди между собой согласны.

Украинские события тяжело сказались на ССА: как понятно из названия, в нем есть буквальные украинцы, есть и люди как про-новороссийски, так и про-украински настроенные. Однако оголтелых «скачущих» нет — и даже на этой теме им удалось каким-то образом не расплеваться и продолжать работать вместе.

В заключение скажу, что горы прекрасны, воздух чист и свеж, вообще природа там удивительная, думаю, что и жить приятнее, чем в Москве — и хочу сказать большое спасибо Нине Николаевне, Виктору, Олегу, Александру, Михаилу и другим членам ССА за приглашение и за гостеприимство!