Для русского человека моего поколения 18 марта 2014-го, день возвращения Крыма домой, останется, наверное, самым светлым в жизни.

Мы родились в эпоху «застоя» и росли в государстве, переживавшем усталость и упадок: оно почти не знало успехов, а главное, перестало верить даже в собственные былые великие свершения. Когда мы заканчивали школу, наша страна исчезла в результате предательства, наш народ оказался расколот, наши земли украдены. А последовавшие десять лет стали годами с привкусом несчастья и дыма пожарищ конфликтов, где крайними всегда назначали русских.

В нулевые Россия начала подниматься с колен, торопливо раскладывая по карманам долларовые заначки: на машину, на холодильник, на плазму, на айфон, на ипотеку. Не менее суетливо мы распихивали по уголкам своего мозга новые и хорошо забытые старые идеи: суверенитет и державность, антиглобализм и национализм, разучивали мелодии мысли, не сводившиеся к трем аккордам колониального либерализма.

Но все это было царством снов: «империя», «Третий Рим», «ответный удар»… Крым являлся одной из таких грез об утерянном рае. Мы постоянно думали о нем и не уставали напоминать его жителям о России, терзая их сердца сладкой ностальгией. Однако отлично понимали: в рамках текущего миропорядка никакое возвращение Крыма невозможно, а там уж и он устанет ждать и растворится в ползучей украинизации.

В реальном мире все решали большие дяди с Запада. Нам же оставалось потягивать апельсиновый сок в аэропорту «Домодедово», ожидая вылета в шенген и опасливо поглядывая на рассевшегося рядом на полу гастарбайтера, в то время как металлический голос из динамиков сообщал то ли тебе, то ли ему, что «разжигание межнациональной розни в Российской Федерации преследуется по закону».

Казалось, еще немного, и страну окончательно всосет Запад в качестве одной из второстепенных провинций. Ведь какая, в сущности, разница была в 2013 году жить в России или в Австрии, Словении, Чехии? Ну разве что мигрантов там было чуть меньше, а градусов на термометре чуть больше.

Я не знаю, каким чудом Западу довелось совершить роковую ошибку в тот самый момент, когда Россия почти «интегрировалась», а Крым практически смирился с тем, что Украина — ​это навсегда. Заокеанские засланцы сделали в ходе майдана, кажется, все возможные грубости и глупости, дабы русский медведь разъярился и выпрямился в рост. Мы твердо решили наказать и бесновавшихся в Киеве гоблинов, и их хозяев. А как наказать? Самым очевидным вариантом был, по счастью, возврат Крыма.

И плотину словно прорвало. Накопленная за десятилетия безделья и бессилия энергия, все остроумие и изобретательность воплотились в тех днях «Русской весны». Все оказались на своем месте — ​и народный мэр Чалый вместе с массовыми митингами севастопольцев, и прекрасная Поклонская, обвиняющая киевскую хунту в захвате власти, и безупречные в своей вежливости «зеленые человечки».

Это была ненасильственная революция радости. В ней присутствовало чувство легкой и абсолютно заслуженной победы — ​его нам так всегда не хватало в нашей слишком трудной истории. И все это наполняло счастьем. Счастьем от воссоединения русского народа. От возрождения мощи России. От осознания того, что мы, наконец-то, поступили правильно, выбрав национальную гордость, а не глобальные побрякушки. То был момент, когда стена недоверия между властью и русскими людьми рухнула и мы ощутили себя единым народом на общей земле. И частью этой земли был Крым. Наш Крым.

Чувство пьянящей победы, увы, продлилось недолго. Буквально через две недели развернулась драма в Донбассе. И сейчас мы отлично понимаем: процесс продлится годы, а, может, и десятилетия, потребует жертв, крови, пота и слез, но остановить восстановление единства Русского мира никому не удастся.

И как же хорошо, что авангардом этой трудной и порой горькой борьбы стал Крым — ​те дни радости, света, легкости и триумфа. Первые бутоны «Русской весны» распустились под ласковым крымским солнцем. Этого у нас уже никогда не отнять.

Егор Холмогоров, публицист, историк

Источник

Опубликовал автор Melissa