27 октября 2014 г.

Председательствующий по делу судья Д.В.Бояркин

Гособвинитель Ф.С.Мамот

Адвокат по назначению О.В.Грянченко

Общественный защитник П.М.Довганюк

Председательствующий по делу судья Бояркин: Пожалуйста.

Адвокат по назначению Грянченко: Уважаемый суд!

Уважаемые участники процесса!

Закончилось судебное следствие по уголовному делу в отношении Игоря Владимировича Матвеева, который обвиняется в совершении преступлений, предусмотренных пунктами «а» и «б» ч.3 ст.286 УК РФ, и по двум эпизодам, предусмотренным ч.3 ст.159 УК РФ. Судебное следствие, действительно, закончилось, но, на мой взгляд, вопросы, на которые в ходе судебного следствия суд должен был получить ответы, остались.

В ходе всего судебного процесса, который длился довольно долго, меня не покидало ощущение французские слова. Всё это уже было, но не здесь, не теперь и не со мной. В конце концов вспомнила. Этой истории уже много лет. Франц Кафка, «Процесс», Австрия, 1914 год. Так же, как герою этого произведения, моему подзащитному предстоит принять наказание не будучи осведомленным, в совершении каких именно преступлений его обвиняют. Но при полном осознании безысходности и неизбежности наказания. Создается впечатление, что всё происходящее вокруг – это лишь антураж, а исход процесса предопределен задолго до его начала. К сожалению, как ни горько признать, я высказываю свое глубокое убеждение, и считаю, что сто процентов права в своих оценках. Пока что понятно лишь то, что подсудимый беспробудно пил, бил потерпевшего и каким-то чудесным образом завладел деньгами в общей сумме 285 тысяч рублей, которые потерпевший заработал для него в период прохождения срочной службы в войсковой части номер которой то ли 3411, то ли 6890.

По версии обвинения, подсудимому для осуществления своего замысла удалось вслепую использовать своих подчиненных Осипова и Бережного, между прочим, офицеров с высшим юридическим образованием и немалым опытом службы во Внутренних войсках. А также неопределенный круг лиц, обозначенный обвинением как патрульные. Кроме этого, в период с 9 июня по 30 декабря 2010 года подсудимый, как выяснилось, безраздельно осуществлял руководство в/ч 6890, а ее командир полковник Султанбеков понятия не имел, что происходит во вверенном ему подразделении. Если это так, а это, судя по представленной обвинением версии именно так, то как гражданин своей страны хочу спросить, нужны ли нам вообще такие Внутренние войска и такие полковники. А как защитник Игоря Владимировича Матвеева хочу обратить внимание суда на неконкретизированность обвинения и вследствие этого на отсутствие возможности вынесения судом как обвинительного, так и оправдательного приговора. А также любого иного решения, отвечающего принципам законности и справедливости на основе обвинительного заключения, оглашенного в начале судебного следствия.

В соответствии с действующим уголовно-процессуальным законом, предъявленное обвинение должно быть конкретным как с фактической, так и с юридической стороны. Это требование к обвинению обусловлено правом обвиняемого знать, в чем он обвиняется. Согласно ст.6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет, как минимум, следующие права. Во-первых, быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном ему языке о характере и основании предъявленного ему обвинения. Во-вторых, иметь достаточно времени и возможности для подготовки своей защиты. В силу ст.15 Конституции РФ и ст.1 УПК названные нормы международного права являются составной частью законодательства РФ об уголовном судопроизводстве и имеют приоритет перед национальным правом. В соответствии с уголовно-процессуальным законом обвинение должно быть ясным, понятным не только прокурору, но и обвиняемому, который не обязан домысливать пробелы обвинения. В данном случае обвиняемый не сообщал суду, что это обвинение ему понятно, что он согласен на рассмотрение дела по такому обвинению. Напротив. После того как в ходе судебного заседания государственный обвинитель вручил Матвееву копию обвинительного заключения и огласил обвинение, подсудимый заявил, что ему обвинение непонятно, поскольку является противоречивым и неконкретизированным. Согласно п.1 ч.1 ст.73 УПК РФ («обстоятельства, подлежащие доказыванию»), при производстве по уголовному делу подлежит доказыванию событие преступления, время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления. Согласно п.4 ч.2 ст.173 УПК РФ, в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого должно быть указано: описание преступления с указанием времени, места его совершения, а также иных обстоятельств, подлежащих доказыванию в соответствии с п.4 ч.1 ст.73 УПК РФ. В силу п.3 ч.1 ст.220 УПК в обвинительном заключении следователь указывает существо обвинения, место и время совершения преступления, его способы, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовное дела. По смыслу п.22 ст.5 и ст.6 УПК обвинение, т.е. утверждение о совершении определенным лицом деяний, запрещенных уголовным законом, выдвинутое в порядке, установленном настоящим Кодексом, должно быть законным и обоснованнмы. Как следует из материалов данного уголовного дела, указанные требования уголовно-процессуального закона не выполнены. Нарушение требований закона при составлении обвинительного заключения является существенным и неустранимым в судебном заседании препятствием для постановления законного приговора.

Матвееву вменяется в вину совершение преступления, предусмотренного пп. «а» и «б» ч.3 ст.286 УК РФ. В обвинительном заключении и в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого указано, что Матвеев совершил действия, явно выходящие за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан и охраняемых законом интересов общества и государства с применением насилия и применением специальных средств. Ст.286 УК РФ, говоря о превышении должностных полномочий, имеет бланкетный способ изложения т.е. не содержит описания самой незаконности, а отсылает к другому закону без указания на конкретную норму. Упоминание о незаконности инкриминируемых действий со ссылкой на ст.27 федерального закона от 6 февраля 1997 года №27 «О Внутренних войсках МВД РФ» несет неясность обвинения, поскольку, во-первых, указанная норма указанного нормативного акта как раз предусматривает применение специальных средств. Ст.27 указанного нормативного акта так и называется «Применение специальных средств». Во-вторых, неопределенность статуса потерпевшего Зебницкого в расположении в/ч 6890 в период инкриминируемого Матвееву деяния, а это, напомню, 9 июня 2010 года, 6 июля 2010 года, исключает возможность определить содержание и пределы полномочий Матвеева в отношении указанного лица. Что в свою очередь порождает сомнения и неопределенность по вопросу о том, какими нормами, по версии обвинения, должен был руководствоваться Матвеев в отношении Зебницкого, чтобы не нарушить его, Зебницкого, права, с одной стороны, права и законные интересы, и в то же время, с другой стороны, соблюсти охраняемые законом интересы общества и государства.

Кроме того, полная неопределенность по вопросу, совершение какого именно деяния, предусмотренного пунктами «а» и «б» ч.3 ст.286 УК РФ вменяется в вину подсудимому, лишает его возможности опровержения доводов обвинения. Обвинительное заключение и постановление о привлечении в качестве обвиняемого содержит подробное описание целой череды событий на протяжении длительного времени, причем как с участием подсудимого, так и без такового.
В нарушение требований п.1 ч.1 ст.73 УПК РФ («обстоятельства, подлежащие доказыванию») обвинительное заключение не содержит указания на конкретное событие преступления, что исключает возможность установить, о каком именно деянии, предусмотренном п. «а» и «б» ч.3 ст.286 УК РФ идет речь в обвинительном заключении.

Обвинение в части совершения преступлений, предусмотренных ч.3 ст.159 УК РФ, также противоречиво и неконкретизированно. В формулировке обвинения по эпизоду о завладении деньгами в сумме 30 тысяч рублей, указано: «Матвеев Игорь Владимирович, 17 февраля 1974 года рождения, уроженец города Моздок Северо-Осетинской АССР в период с 14 часов 9 июня 2010 года до 8 часов 20 минут 16 июня 2010 года в городе Владивосток в расположении в/ч 6890, занимая должность начальника службы войск и безопасности военной службы в/ч 6890, пребывая в воинском звании майор, действуя умышленно как лично, так и через третьих лиц, сообщив подчиненному по должности и воинскому званию рядовому в/ч 3411, организационно входящей в в/ч 6890 Зебницкому, заведомо недостоверную информацию о намерении должностного лица из состава розыскной группы подать рапорт о ранее совершенном сопротивлении Зебницкого при его задержании, введя Зебницкого в заблуждение относительно правовых последствий указанного рапорта, совершил с корыстной целью противоправное безвозмездное изъятие и обращение чужого, принадлежащего Зебницкому имущества и денежных средств на общую сумму 30 тысяч рублей в свою, Матвеева, пользу. Причинив собственнику имущества путем обмана Зебницкого и злоупотребления его доверием, с причинением значительного, не менее 250 тысяч рублей ущерба гражданину лицом с использованием своего служебного положения начальника по должности и воинскому званию в отношении Зебницкого, чем совершил мошенничество, т.е. хищение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, с причинением значительного ущерба гражданину лицом с использованием своего служебного положения, т.е. преступления, предусмотренного ч.3 ст.159 УК РФ.

В формулировке обвинения по эпизодам завладения деньгами в сумме 255 тысяч рублей указано, что полученные в период 8 июля по 30 декабря 2010 года денежные средства Зебницкого в общей сумме 255 тысяч рублей, т.е. в крупном размере с использованием своего служебного положения, Матвеев обратил в свою пользу и распорядился ими по своему усмотрению, причинив значительный материальный ущерб потерпевшему Зебницкому Алексею Евгеньевич в крупном размере, чем совершил мошенничество, т.е. хищение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием с причинением значительного ущерба гражданину лицом с использованием своего служебного положения в крупном размере, т.е. преступления, предусмотренного ч.3 ст.159 УК РФ. В описании существа обвинения по данному эпизоду указано, что Матвеев совершил мошенничество в крупном размере, т.е. хищение чужого имущества, денежных средств 255 тысяч рублей, принадлежащих Зебницкому Алексею Евгеньевичу, путем обмана и злоупотребления доверием, которое выразилось в сообщении заведомо ложных сведений о наличии возможности воздействовать на принятие следователем процессуального решения о прекращении уголовного дела о самовольном оставлении части, при этом введя Зебницкого в заблуждение о том, что он по служебному положению может воздействовать на решение следователя и таким образом поможет Зебницкому избежать уголовной ответственности.

В обвинительном заключении и постановлении о привлечении Матвеева в качестве обвиняемого действия Матвеева квалифицированы как мошенничество, т.е. хищение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием в крупном размере с причинением значительного ущерба гражданину. Обвинение, таким образом, не конкретизировано, так как включает в себя два взаимоисключающих способа совершения мошенничества – путем обмана и злоупотребления доверием. А также два взаимоисключающих признака данного преступления – причинение значительного ущерба гражданину и крупный размер. Следовательно, нарушено право Матвеева на защиту от обвинения, т.к. подсудимый не может придти к выводу, от какого именно обвинения ему необходимо защищаться.
В соответствии с п.1 ч.8 ст.246 УПК РФ государственный обвинитель до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора может изменить обвинение в сторону смягчения путем исключения из юридической квалификации деяния признаков преступления, отягчающих наказание. Участвующий в судебном разбирательстве обвинитель не обладает полномочиями конкретизировать обвинение, изложенное в обвинительном заключении. Учитывая изложенное, исключение государственным обвинителем в ходе судебных прений из обвинения одного из способов совершения преступления «путем злоупотребления доверием» и квалифицирующего признака «причинение значительного ущерба гражданину» представляется противоречащим требованиям уголовно-процессуального закона.
Переходя к анализу доказательной базы, считаю необходимым обратить внимание на следующие аспекты данного вопроса. Ст.73 УПК РФ определены обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу. В ст.87 УПК РФ раскрыт порядок проверки доказательств, которые производятся судом путем их сопоставления с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле. А также установление их источников. Ст.88 УПК РФ установлены правила оценки доказательств, каждое из которых подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела. Постановление от 29 апреля 1996 года №1 Пленума Верховного суда РФ разъяснил судам, что при постановлении приговора должны получить оценку все рассмотренные в судебном заседании доказательства как подтверждающие выводы суда по вопросам, разрешаемым при постановлении приговора, так и противоречащие этим выводам. Суд в соответствии с требованиями закона должен указать в приговоре, почему одни доказательства признаны им достоверными, а другие отвергнуты. Следует неукоснительно при этом соблюдать принцип презумпции невиновности в соответствии со ст.49 Конституции РФ, ст.14 УПК РФ, согласно которому все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК РФ, толкуются в его пользу. По смыслу закона, в пользу подсудимого толкуются не только неустранимые сомнения в его виновности в целом, но и неустранимые сомнения, касающиеся отдельных эпизодов, предъявленного обвинения: формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, а также иные обстоятельства.

Начну с анализа доказательств, предъявленных стороной обвинения. Обвинение смогло представить большой объем доказательств, с точки зрения обвинения, виновности Матвеева в совершении инкриминируемых ему преступлений. Однако при детальном анализе ситуация выглядит совершенно иначе. В основу обвинения, на мой взгляд, положены доказательства, ценность которых ничтожна, поскольку это, во-первых, показания заинтересованных лиц. Во-вторых, доказательства, источником которых являются показания заинтересованных лиц. Третья группа – это доказательства, достоверность которых сама по себе не вызывает сомнений, но на основании которых, в силу их природы, невозможно сделать однозначных выводов о виновности Матвеева. И наконец, четвертая группа доказательств – это, на мой взгляд, доказательства, которые суд должен в конечном итоге признать недопустимыми.
Учитывая изложенную ранее позицию защиты о нарушении требований закона при составлении обвинительного заключения, препятствующих постановлению законного приговора, я имею в виду неконкретизированность обвинения, полагаю невозможным анализировать представленные стороной обвинения доказательства с точки зрения их относимости и достаточности для разрешения дела. Я имею в виду, на данном этапе анализировать. Однако считаю возможным анализ с точки зрения их достоверности и допустимости.

Итак, в качестве доказательств, подтверждающих обвинение Матвеева в совершении преступления, предусмотренного пунктами «а» и «б» ч.3 ст.286 УК РФ стороной обвинения представлены. Относящиеся, по мнению защиты, к первой группе доказательства, а именно показания заинтересованных лиц, а также доказательства, источником которых являются показания заинтересованных лиц. Заявление Зебницкого о привлечении к уголовной ответственности Матвеева, показания потерпевшего Зебницкого, протокол проверки показаний на месте с участием потерпевшего Зебницкого, протокол следственного эксперимента с участием потерпевшего Зебницкого, показания свидетеля Зебницкого, который является братом потерпевшего. Дальше показания группы лиц, которые хотя родственниками потерпевшего не являются, но все являются либо военнослужащими в/ч 6890, либо сотрудниками правоохранительных органов, которые, как известно, не пользуются полной свободой при определении своей гражданской позиции.

Итак, это показания свидетеля Шодоева, протокол проверки показаний на месте свидетеля Шодоева. Показания свидетеля Койло, протокол проверки показаний на месте свидетеля Койло. Показания свидетеля Лапердина. Показания свидетеля Степанова. Показания свидетеля Анисимова. Показания свидетеля Алексеева. Показания свидетеля Боровикова. Показания свидетеля Коленченко. Показания свидетеля Дзицоева. Показания свидетеля Закирова. Показания свидетеля Макова. Показания свидетеля Султанбекова. Показания свидетеля Приходько.

Вторая группа доказательств – это доказательства, достоверность которых не вызывает сомнения, но на основании которых в силу их природы невозможно сделать однозначных выводов о виновности Матвеева. Я не буду тратить время и перечислять каждый документ, который является доказательством, представленным стороной обвинения, поскольку это доказательства однотипные. Это протокол осмотра документов, содержащий сведения о входящих и исходящих соединениях абонента. В данном случае абонента Приходько и подтверждающих принадлежность телефонного номера супруги Приходько. На мой взгляд, такого рода доказательства подтверждают только сам по себе факт, а выводы из этого факта можно сделать самые разные.
И наконец это группа доказательств, которые, я полагаю, невозможно признать допустимыми, а именно. Протокол проверки показаний на месте с участием потерпевшего Зебницкого, том 7 л.д.55 – 70. Протокол проверки показаний на месте свидетеля Шодоева, том 8, л.д.74 – 79. Протокол проверки показаний на месте свидетеля Койло, том 8 л.д.88 – 93. Это протоколы следственных действий, которые исследовались в судебном заседании и были оглашены стороной обвинения. И внимательно мы исследовали эти документы в ходе судебного следствия.

О том, почему я полагаю, эти доказательства должны быть признаны недопустимыми, я скажу несколько позже.

Далее. В качестве доказательств, подтверждающих обвинение Матвеева в совершении преступлений, предусмотренных ч.3 ст.159 УК РФ, стороной обвинения представлены опять же относящиеся к первой группе доказательства – показания заинтересованных лиц, а также доказательства, источником которых являются показания заинтересованных лиц, это: заявление Зебницкого, показания потерпевшего Зебницкого, протокол проверки показаний на месте с участием потерпевшего Зебницкого, показания свидетеля Зебницкого, брата потерпевшего Зебницкого, протокол проверки показаний на месте с участием свидетеля Зебницкого, показания свидетеля Осипова, показания свидетеля Бережного, протокол проверки показаний на месте с участием свидетеля Осипова, протокол проверки показаний на месте с участием свидетеля Бережного, показания свидетеля Шелудько, показания свидетеля Верхотурова, показания свидетеля Новикова, показания свидетеля Бехтеревой, показания свидетеля Морозовой, показания свидетеля Боровикова, показания свидетеля Султанбекова.
Немного отвлекаясь от напечатанного текста, чтобы уже не возвращаться к этому вопросу, еще древнеримскими юристами было замечено, что лучше иметь свидетеля одного, который видел, чем 10 тех, который слышал. Считаю, этот вывод в полной мере подходит к доказательствам, которые я в данный момент анализирую. Показания всех тех свидетелей, которых я только что назвала, — это люди, которые только слышали о том, что были совершены противоправные действия. Слышали это от потерпевшего Зебницкого. Что касается потерпевшего Зебницкого, то лично я вполне симпатизирую этому молодому человеку. Я думаю, что, наверное, у него были какие-то веские причины для того, чтобы покинуть войсковую часть в 2005 году. Не это является предметом судебного разбирательства, но я прошу суд всё-таки учесть то обстоятельство, что сколько бы раз мы ни задавали вопрос: «А есть ли у Вас основания оговаривать Матвеева? Испытываете ли Вы к нему какую-то личную неприязнь?» И пытаться ответить на этот вопрос и выслушать ответ потерпевшего. Уважаемый суд, человек слаб по своей природе. Сколько бы раз потерпевший не пытался доказать самому себе, что несмотря на всё вот это вот у него нет никаких оснований оговаривать Матвеева, всё-таки определенная доля сомнений по данному вопросу всегда остается. Потому что нравится нам это или нет, но именно Матвеев, исходя из тех данных, которые мы получили из показаний Зебницкого в судебном заседании, именно Матвеев послужил причиной тех неприятностей, которые приключились с потерпевшим в июне 2010 года. Поэтому сколько бы раз он ни говорил, что он не испытывает к Матвееву никакой личной неприязни, никогда в жизни я в это не поверю. Дело суда – определить свою позицию по данному вопросу.

Далее категория, группа доказательств – доказательства, достоверность которых не вызывает сомнений, но на основании которых в силу их природы невозможно сделать однозначные выводы о виновности Матвеева. Это показания свидетеля Петренко. На мой взгляд, это, пожалуй, один человек, один свидетель, один-единственный, о котором и сторона обвинения, и сторона защиты может с чистой совестью сказать, что вот он действительно ни в чем не заинтересован. Я не знаю, какие отношения связывают свидетеля Петренко со свидетелем Осиповым, то ли они просто знакомы, то ли они, может быть, друзья, но сложилось впечатление, что это единственный свидетель, который действительно ни в чем не заинтересован. Показания свидетеля Петренко, но он, собственно, про Матвеева ничего и не говорил, про его вину. И протоколы осмотра документов, содержащих сведения о соединениях абонентов Матвеева, Зебницкого-свидетеля, Зебницкого-потерпевшего, Осипова, Бережного и Петренко. На мой взгляд, это документы, которые содержат сведения, однозначно фиксирующие только факт соединения. Кто с кем разговаривал, о чем они разговаривали, действительно ли это был Матвеев или нам собеседники говорят, что это был Матвеев, а на самом деле это был не он. Потому что у каждого из названных лиц есть в данном деле совершенно конкретный свой интерес.
И последняя категория доказательств по эпизодам, предусмотренным ч.3 ст. 159-й, это доказательства, которые по мнению стороны защиты должны быть признаны доказательствами недопустимыми. Это протокол проверки показаний на месте с участием потерпевшего Зебницкого, том 7 л.д.55 – 70. Протокол проверки показаний на месте с участием свидетеля Зебницкого, том 8 л.д.179 – 184. Протокол проверки показаний на месте с участием свидетеля Осипова, том 8 л.д.95 – 102. Протокол проверки показаний на месте с участием свидетеля Бережного, том 7 л.д. 111 – 116 и л.д.117 – 123. Анализируя доказательства с точки зрения их допустимости, это как раз что касается доводов защиты о признании доказательств недопустимыми. Анализируя доказательства с точки зрения их допустимости, необходимо заметить, что целый ряд доказательств, представленных стороной обвинения, являются недопустимыми доказательствами по следующей причине. Я повторяться не буду, это доказательства в виде протоколов проверок показаний на месте, все те, что я уже перечислила.

Допущенные в ходе предварительного следствия нарушения уголовно-процессуального закона привели к необходимости признания недопустимыми доказательств, полученных до 5 июня 2012 года. В том числе протокола проверки показаний на месте с участием потерпевшего Зебницкого, свидетеля Зебницкого, свидетеля Шодоева, свидетеля Койло, свидетеля Осипова, свидетеля Бережного. Недопустимыми был признан еще целый ряд доказательств, но поскольку для данного анализа в конкретный момент они интереса не представляют, я останавливаюсь только на тех доказательствах, которые перечислила.

Итак, как последствие признания доказательств недопустимыми для выяснения обстоятельств дела могут быть восполнимыми и невосполнимыми. Так вот, восполнить образовавшийся пробел доказательной информации возможно тогда, когда процессуальные действия, служившие средством получения доказательств, можно провести повторно. А полученные при его помощи сведения будут аналогичны имевшимся ранее. В противном случае сведения, содержащиеся в доказательствах, юридически перестают существовать. Ряд следственных действий невозможно провести повторно в силу самой их природы. По смыслу ст.194 УПК РФ проверка показаний на месте носит отчетливо выраженный проверочный характер, поэтому повторное проведение данного следственного действия порождает неустранимое сомнение в достоверности его результата, поскольку свидетель, а также потерпевший, подозреваемый, обвиняемый уже располагают сведениями, исключающими объективность его показаний. По данному уголовному делу указанные следственные действия проведены повторно. Протоколы следственных действий, содержащие сведения об обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела, представлены стороной обвинения в качестве доказательств, это: протокол проверки показаний на месте с участием потерпевшего Зебницкого, том 7 л.д. 55 – 70, протокол проверки показаний на месте свидетеля Шодоева, том 8 л.д.74 – 79, протокол проверки показаний на месте свидетеля Койло, том 8 л.д.88 – 93. Протокол проверки показаний на месте с участием потерпевшего Зебницкого, том 7 л.д.55 – 70, протокол проверки показаний на месте с участием свидетеля Зебницкого, том 8 л.д.179, протокол проверки показаний на месте с участием свидетеля Осипова, том 8 л.д.95 – 102, протокол проверки показаний на месте с участием свидетеля Бережного, том 7 л.д.111 – 116 и 117 – 123. Я считаю, что перечисленные доказательства получены с нарушением, причем с грубым нарушением требований ст.194 УПК РФ. Согласно ч.1 ст.75 УПК РФ, доказательства, полученные с нарушением требований уголовно-процессуального закона, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст.73 УПК РФ.

Переходя к анализу доказательств защиты, я вынуждена с сожалением констатировать полное отсутствие заинтересованности суда в создании необходимых условий для осуществления стороной защиты ее прав по представлению доказательств. Я считаю, что судом не принято исчерпывающих мер для обеспечения явки в судебное заседание для допроса в качестве свидетелей со стороны защиты Бурмакина, Дегтярева, Коваленко. Ваша честь, конечно, суд формально неоднократно возвращался к вопросу о допросе указанных лиц. Но с моей точки зрения, может быть, не вполне корректным будет упоминание термина «антураж», я считаю, что фактически создавалась видимость, иллюзия, так сказать, принятие должных необходимых мер. Обидно осознавать, но вряд ли кто-то со мной не согласится. Формально по закону сторона обвинения и сторона защиты равны. Они равны перед судом, но, к сожалению, они совершенно неравны, исходя из своих возможностей. Сторона защиты имеет весьма ограниченный перечень способов и орудий выполнения своих функций в судебном процессе. Мы можем только просить свидетеля явиться в судебное заседание. Каждый свидетель может нам морочить голову, говоря, что у него куча разных других дел, что он заболел, что он не может приехать. Заставить свидетеля явиться и дать показания мы, конечно, можем, но, опять же возвращаясь далеко в прошлое, к опыту опять же древнеримских юристов, позволю себе сослаться на их драгоценный опыт. Свидетель, насильно призванный свидетельствовать в суде, свидетель защиты, превращается в свидетеля обвинения. Поэтому защита не может позволить себе принятия репрессивных мер. Мы можем только просить. Авторитет суда, на мой взгляд, мог бы обеспечить явку и допрос указанных свидетелей в судебном заседании, но, к сожалению, суд не был достаточно последовательным. Я надеюсь, что всё-таки какое-то стремление выслушать показания этих свидетелей у суда было. Но возможности такой нам не представилось. Я полагаю, что всё-таки суд не принял исчерпывающих мер для того, чтобы эти свидетели явились в судебное заседание и были здесь допрошены.

Далее. Отказав стороне защиты в допросе свидетелей Тригубенко, Карпушкина, Середенко, а также не приняв исчерпывающих мер для явки в судебное заседание свидетелей Бурмакина, Дегтярева, Коваленко, я считаю, что суд всё-таки существенно ограничил сторону защиты в реализации права на предоставление доказательств.

Что касается тех свидетелей защиты, которых нам удалось допросить в судебном заседании, то я убедительно прошу суд внимательно отнестись к анализу этих доказательств. Опять же я уже знаю мнение стороны обвинения, оно было высказано в прошлом судебном заседании. Гособвинитель попросил суд расценивать показания свидетеля Дворянкиной как ложные. Я прошу суд объективно подойти к этому вопросу, поскольку считаю, что показания свидетеля Дворянкиной ничем не хуже показаний свидетеля Осипова. И проверять показания свидетеля Дворянкиной показаниями свидетеля Осипова – это в высшей степени неправильно. Поскольку мы не можем заведомо знать, что показания свидетеля Осипова являются достоверными, а показания свидетеля Дворянкиной – нет. Если у суда найдется какой-то иной способ проверить достоверность показаний свидетеля Дворянкиной, то я очень прошу суд воспользоваться этим способом и оценить показания свидетеля Дворянкиной объективно.

Кроме этого, в заседании был допрошен свидетель обвинения Левина Лидия Николаевна. Я также прошу суд принять во внимание показания, данные Левиной, поскольку я считаю, что показания данного свидетеля ставят под сомнение утверждение потерпевшего Зебницкого о том, что деньги в сумме 300 тысяч рублей у него требовал именно Матвеев, требовал, именно обещая содействие в деле прекращения уголовного преследования. Я ни в коей мере не хочу сказать, что потерпевший умышленно искажает эту информацию, но целый ряд обстоятельств не позволяет усомниться в том, что потерпевший в принципе имел четкое представление о происходящих событиях. По тактическим соображениям я сейчас не буду останавливаться на этом вопросе. Дело в том, что имеется целый ряд обстоятельств, которые в силу тех причин, о которых я говорила в начале судебного заседания, я не смогла согласовать со своим подзащитным. Вопросов этих достаточно много, но я не могу сейчас в ходе судебных прений эти вопросы затрагивать, я хочу сконцентрировать внимание суда именно по той причине, что, не зная мнения своего подзащитного по данному вопросу на текущий момент, я не могу взять на себя ответственность говорить об этом в ходе судебных прений. Но тем не менее я прошу секретаря ту часть, которую я сейчас буду говорить, записать, поскольку этого в печатном тексте моей речи нет.
Так вот, Ваша честь, по одному вопросу я на 100% согласна с государственным обвинителем. В своей судебной речи он говорил о том, какую опасность представляет коррупция сегодня в нашей стране. Я тоже считаю, что преступление коррупционной направленности чрезвычайно тяжким. Это тот вопрос, о котором можно говорить долго, и решения мы не найдем. Но я считаю недопустимым бороться с коррупцией в интересах коррупционеров и способами, которые они предлагают следственным и судебным органам. Ваша честь, вот те многочисленные нарушения, которые были допущены при расследовании уголовного дела в отношении Матвеева, все благие намерения, направленные на изобличения преступника предполагаемого, сводят к нулю, а я бы даже сказала, придают им отрицательное значение, поскольку нельзя бороться с нарушителями закона, нарушая закон. Это недопустимо. В ходе предварительного расследования, я излагаю свое личное мнение, которое совпадает с мнением моего подзащитного. Ваша честь, уголовное дело не расследовалось. Предварительное следствие называется следствием потому, что в ходе предварительного следствия следователь должен изучить все обстоятельства, оценить доказательства, и только потом сделать вывод, виновен или невиновен подозреваемый. В данном случае всё было с точностью до наоборот. Цель была предопределена заранее. Работа следователя сводилась к тому, что под уже сложившуюся версию он просто подбирал фактические обстоятельства. Именно поэтому возникало столько сложностей с расследованием этого дела. Хотя на самом деле особой сложности расследование не представляет. Так вот. Когда следователь под конкретную версию подбирает фактический материал, это называется не расследованием дела, а его формированием.

Я хочу сказать, что у меня особых иллюзий по поводу судебного следствия, конечно, не было, но хотелось всё-таки хотя бы ненамного приблизиться к объективной истине. Хотя такой цели перед судом сейчас как бы не стоит. Но, к сожалению, все те вопросы, которые были, они не только остались, они обросли еще целым рядом других вопросов. Я хочу обратить внимание суда на то, что борьба со стороной защиты началась задолго до того, как началось судебное следствие. Когда следователь уничтожает доказательство по уголовному делу, а его руководство не только за это его не призывает к ответственности, но еще и поощряет. Когда те структуры контроля, в том числе и судебного, никак не реагируют на нарушения в ходе досудебного производства по делу. А наоборот пытаются сделать всё, чтобы помочь следователю продолжать делать то, что он делает, это вызывает негодование. Как говорится, от сумы и от тюрьмы никто не застрахован, но не дай Бог каждому из нас быть судимым по такому уголовному делу, которое мы имеем в отношении Матвеева.

Председательствующий по делу судья Бояркин: Ольга Владимировна, я вынужден.

Адвокат по назначению Грянченко: Да, я возвращаюсь.

Председательствующий по делу судья Бояркин: Ольга Владимировна, и хотел бы еще сделать еще одно напоминание. Прозвучали в Вашей речи неподтвержденные тезисы, не установленные ни судом, ни иным органом власти о том, что кто-то что-то сделал. Вы подаете это как установленный факт, однако мы все знаем, что данные факты не установлены в отношении Лободы. Попрошу корректнее в выражениях.

Адвокат по назначению Грянченко: Хорошо. Именно этому будет посвящен следующий абзац моей речи. Так вот, в ходе досудебного производства Матвеевым подавался целый ряд жалоб в порядке ст.125-й, в которых были поставлены в том числе и эти вопросы. Именно жалоб, направленных на установление фактической стороны того, о чем я только что говорила суду, и по поводу чего суд сделал мне замечание.

Реализуя свое право на судебную защиту, Матвеев, пытаясь реализовать свое право на судебную защиту, Матвеев обратился в установленном законом порядке с жалобами по поводу незаконных, с его точки зрения, действий следователя, в том числе выразившихся и в уничтожении вещественных доказательств. Жалобы Матвеева долгое время рассматривались судом. В конце концов производство по ряду жалоб было прекращено в связи с направлением дела в суд. И вот, вместо того, чтобы к сегодняшнему судебному заседанию, а вообще-то было бы желательно получить это гораздо раньше, мы бы имели уже либо подтвержденными эти факты, либо решение по данному факту, что это не подтвердилось. И тогда бы могли сегодня с чистой совестью говорить, что факты подтвердились, либо факты не подтвердились, и мы не будем их обсуждать. К сожалению, эти вопросы до настоящего времени своего разрешения и оценки не получили. Поэтому я хочу напомнить суду, что целый ряд вопросов, оставшихся без разрешения, вопросов, поставленных Матвеевым в жалобах, поданных им в порядке ст.125 до направления дела в суд, так и не был разрешен. Поэтому сторона защиты воспользовалась своим правом поставить эти вопросы перед судом при рассмотрении уголовного дела в отношении Матвеева. Суд принял к рассмотрению соответствующие ходатайства. И я хочу напомнить, что предметом указанных жалоб являются действия и бездействие и решения должностных лиц, связанных с осуществлением уголовного преследования по данному уголовному делу и нарушающие права и законные интересы Матвеева, а также затрудняющие доступ к правосудию в связи с производством по данному уголовному делу. Так вот, я прошу суд, необязательно было об этом напоминать, но тем не менее я скажу. Я прошу суд принципиально и объективно подойти к разрешению поставленных вопросов, поскольку многие из них имеют принципиально важное значение для разрешения данного уголовного дела.

Заканчивая и подводя итог, я возвращаюсь к упоминанию позиции стороны защиты о невозможности принятия законного решения по данному уголовному делу по тем основаниям, о которых я говорила в начале своей речи. Но я прекрасно понимаю, что суд, скорее всего, не увидит никаких существенных препятствий для принятия решения и вынесения приговора, поэтому, завершая сказанное, я хочу сказать, что по моему глубокому убеждению вина моего подзащитного в совершении им инкриминируемых ему преступлений в ходе судебного следствия подтверждения не нашла. Большое количество представленных стороной обвинения доказательств, на мой взгляд, недостаточных для вынесения обвинительного приговора, поэтому я считаю, что постановка обвинительного приговора невозможна. Я прошу моего подзащитного оправдать.

Что касается вопроса, касающихся возмещения судебных издержек, поскольку гособвинитель на этом остановился, я считаю необходимым высказать свое отношение. Понятно, что затраты, понесенные бюджетом на оплату услуг адвоката, как правило, подлежат взысканию с подсудимого. Но в данном случае я прошу Матвеева освободить от данной обязанности, поскольку. Мы помним, что в сентябре 2013 года Матвеевым было заявлено ходатайство об освобождении адвоката по назначению, то есть меня, от осуществления защиты в данном уголовном деле. Вы помните, что тогда в дело вступили два адвоката по соглашению, и они осуществляли защиту Матвеева. Я согласилась с позицией моего подзащитного, поскольку она, позиция, была обусловлена тем, что будучи назначенной для осуществления защиты Матвеева, когда следственные действия проходили в городе Большой Камень, я осуществляла эту защиту, и всё было нормально. Но когда уже судебные заседания происходили в городе Владивостоке, то возникли большие трудности в прибытии и участии в данном судебном процессе. Именно этим была обусловлена наша просьба к суду освободить меня от участия в судебном заседании и от осуществления защиты Матвеева. Насколько мы помним, суд отказал в удовлетворении данного ходатайства. Поэтому я считаю, что несправедливо и неправильно будет возложить на Матвеева возмещение затрат, понесенных бюджетом, на оплату моего труда.

Председательствующий по делу судья Бояркин: Большое спасибо.

Адвокат по назначению Грянченко: Прошу текст приобщить.

Председательствующий по делу судья Бояркин: Безусловно. Присаживайтесь. У нас защитник готов?

Общественный защитник Довганюк: Почти, Ваша честь.

Председательствующий по делу судья Бояркин: Давайте, перерыв сделаем на пять минут.

* * *
Общественный защитник Довганюк: … в эту вещь не вошли, а очень нужно было, почему Матвеев и просил дополнительный срок нам дать. Фактически, Вы нам дали 10 дней. Действительно, так было Вами сказано. Но опять фактически мы не смогли их использовать в полной мере. Я тоже участвовал в судебных делах в краевом суде, в нескольких. Довольно сложно было готовиться к сегодняшнему выступлению.

Ваша честь, в начале своего выступления уважаемый прокурор абсолютно правильно сказал, что коррупция во всех ее проявлениях реально угрожает безопасности России. Он говорил о падении нравственности и так далее. Я просто коротко сказал: угрожает безопасности страны. Как организатор и руководитель наиболее дееспособного антикоррупционного движения края, я полностью согласен с уважаемым прокурором. А изучив уголовное дело, побеседовав с некоторыми участниками событий, которые просили не называть их фамилий, я пришел к обоснованному выводу, что первопричиной появления в этой ужасной клетке Игоря Владимировича Матвеева и есть чудовищная по размерам коррупция, поразившая всю вертикаль МВД. В данном конкретном случае, Внутренних войск МВД. Считаю важным напомнить здесь присутствующим, в том числе суду, что войска МВД занимаются охраной наиболее важных для обеспечения безопасности России объектов. Но в то же время при ненадлежащей охране представляют реальную угрозу для населения в случае теракта или пожара. Для сравнения. ЧП с объектом на Второй речке, если помните, такое все помнят, будет, детской сказкой, по сравнению с ЧП, которое может случиться в Чугуевке с объектом в случае ненадлежащей охраны. Образно выражаясь, Приморье сдует с поверхности земли.

И вот в этом карауле господин Луканин, или прапорщик Луканин поставляет туда наркотики. Я почему упомянул Луканина, потому что изучив вот это уголовное дело, повторяю, побеседовав с некоторыми людьми, я пришел к обоснованному выводу, что оба уголовных дела тесно увязаны. Увязаны как раз проявлением коррупционной направленности, в частности, здесь и в Хабаровске. Поэтому я и упомянул Луканина.

На территории режимной части находятся иностранцы. В том числе те, кто решением суда выдворен за пределы России. Солдат кормят собачьими консервами. Солдаты в качестве рабсилы привлекаются для строительства личных дворцов начальников.

Председательствующий по делу судья Бояркин: Вынужден прервать выступление, постольку поскольку доводы защитника, изложенные им сейчас, они к существу предъявленного обвинения не относятся, не были предметом исследования суда в настоящем процессе.

Общественный защитник Довганюк: Понятно, Ваша честь, понятно. Дело в том, что.

Председательствующий по делу судья Бояркин: Ближе к доказательствам, пожалуйста.

Общественный защитник Довганюк: Извините, Ваша честь, я Вас чуть-чуть перебил. Просто это фон, вступление к делу, фон, на котором совершались все эти дела. Поймите правильно, я не идеализирую Матвеева. Я человек абсолютно независимый, я его защищаю не за деньги, а по чувству ответственности, совести и гражданской позиции. И если Матвеев совершил преступление, я скажу: «Совершил». Если не совершил, я скажу: «Не совершил». Человек я абсолютно беспристрастный. Честно, от всей души, искренне говорю. Поэтому вот этот фон я просто считал необходимым осветить, на каком фоне разворачивались эти все события. И кто-то из древних мудрецов, к сожалению, не помню, сказал: «Предатель может только предать, убийца может только убить. А все беды на земле совершаются по вине равнодушных». Так вот, я считаю, что причина появления Матвеева в этой клетке, как раз главная причина, в том, что он неравнодушный. Я сравнил его службу, его действия, увидел некоторые нарушения в его действиях, действительно увидел, о них скажу ниже. Сравнил деятельность остальных офицеров и прихожу к выводу – самый достойный офицер при всех недостатках, как раз Матвеев. Далеко не Осипов, Карасев или Бережной, тем более Султанбеков или Маков. Понимаете, в чем дело?

Какие нарушения я увидел в действиях Матвеева? Я офицер, командовал различными подразделениями и частями, никогда не повышал голос на подчиненных. не дай Бог, чтобы я употреблял когда-то мат, и успешно руководил. К сожалению, у Матвеева это есть. Он это признает. Считаю также его нарушение в том плане, что, очевидно, следует расценивать как превышение должностных полномочий – это задержание брата Зебницкого для того, чтобы тот рассказал, а где же прячется Зебницкий. Считаю это тоже нарушением.

Уважаемый суд, когда я сопоставил даты и события, сравнил, то вырисовывается очень интересная картина. Я полностью согласен с предыдущим выступающим, с Ольгой Владимировной, что вина нашего подзащитного не доказана. Подчеркиваю, не доказана. Сначала он был признан виновным, как мы считаем, а потом к этому факту, к этой версии подтягивались буквально за уши доказательства.

Попробую теперь это доказать. В конце – кое-что еще и сравню.

Итак, Зебницкий дезертировал в 2005 году, задержан в 2010 году, операцией задержания руководил начальник штаба Маков. Как утверждает мой подзащитный, именно Маков и приказал Зебницкого на территории части держать в наручниках. Обращаю внимание, все начальники видели, что Зебницкий находится в наручниках, почему не поставили на место Матвеева. А в конечном итоге именно в этом Матвеева и обвинили. Вот это первое, скажем так, непонятное в этом деле.

Следующее непонятное. Прибыла комиссия Главкома Внутренних войск в часть, работает. Перед этим мой подзащитный с видеообращением обратился к Президенту. Это было 10 мая. 12 мая во время работы этой комиссии Матвеев немедленно уволен, а 21-го возбуждено уголовное дело по Луканину. Ладно, я опять чуть уклонился, извините.

8.09 Зебницкий пишет заявление, за сутки до объявления приговора Матвеева по первому делу. Четыре года колонии общего режима. Уголовное дело по заявлению Зебницкого возбуждается 16 сентября 11-го года, по статьям, которые уже перечислялись. Это вот такие интересные даты.
А теперь доказательства. Первое я уже сказал: Зебницкий в наручниках, все начальники видят, но не мешают Матвееву как бы приказывать, держать Зебницкого в наручниках. Почему? А теперь Матвеев утверждает, что так приказал Маков. Я не нашел доказательств в деле, что именно Матвеев давал приказание.

Второй момент. Зебницкий положил в тумбочку в кабинете Матвеева 100 тысяч в присутствии Осипова. Матвеева в кабинете не было. Кто воспользовался этими деньгами, если они действительно там были – Осипов или Матвеев или поделились. Матвеев утверждает, что мой подзащитный прикарманил эти деньги. А мой подзащитный утверждает, что он их не брал, их забрал Осипов. Кто прав из них? Свидетелей нет. Опять подчеркиваю. Осипов сказал, что Матвеев просит 300 тысяч рублей, Зебницкому сказал, и уголовного дела не будет. Это Осипов сам придумал или Матвеев? Доказательства нет.

Зебницкий передает 20 тысяч рублей для прокурора. Кому и зачем для прокурора он передает? Покушение на подкуп? Этот вопрос почему-то не исследован, и Зебницкого не привлекается к ответственности за попытку подкупа прокурора. Странно.

Уважаемый прокурор очень подробно перечислил телефонные звонки, которые поступали в разное время с разных мест в городе Владивостоке, то на телефон Матвеева, то с телефона Матвеева на телефон Зебницкого. Мой подзащитный утверждает, что он по приказу своего начальника полковника Коваленко, это хабаровский начальник, по телефону таким образом проверял, на месте ли Зебницкий. Так ли это? Кто может это опровергнуть? Только Коваленко мог сказать, да или нет. Ответа Коваленко в уголовном деле я не нашел.

Утверждается, что Матвеев ударил Зебницкого. Якобы это видел патрульный Бурмакин. А потом оказывается, что якобы Бурмакин от кого-то слыхал, что ударили Зебницкого. В конечном итоге Бурмакина так и не допросили. Так наврал Зебницкий, что его ударил Матвеев или правду сказал? Нам неясно это.
Некоторые другие моменты. На одной из видеозаписей видно, как во время допроса Осипова следователь Лобода жестикулирует руками и что-то ему подсказывает. Он управлял Осиповым и учил, как надо говорить?

Следующий момент. Четыре свидетеля, дающие в пользу Матвеева показания – Карасев, Середенко, Иванов и Сорокин – наказаны штрафами. Кто и как определил, что они врут? Доказательств, что они врут суду, я не нашел.

Гособвинитель Мамот: Ваша честь, разрешите?

Общественный защитник Довганюк: Обратил я, Ваша честь, также внимание в уголовном деле на то, как чередуются характеристики на моего подзащитного. Идет отличная, потом идет плохая, опять идет отличная, потом опять идет плохая. Потом он представляется к присвоению очередного звания майор и даже к награде. Его награждают. Присваивают очередное воинское звание. Так какой же всё-таки на самом деле Матвеев? Негодяй или всё-таки достойнейший офицер?
Это всё к тому, Ваша честь, какие порядки в этой части и кого надо судить – Матвеева или тех начальников, которые разворотили эту воинскую часть и натворили там этих коррупционных дел, из-за которых Матвеев попал вот сюда.

Ваша честь, у меня слишком много сомнений в виновности Матвеева. А как известно, как уже сказала Ольга Владимировна, в данном смысле закон трактует сомнения в пользу подсудимого.

Теперь некоторые штрихи к портретам. Карасев осужден за сокрытие преступлений в Чугуевке. Здорово суд сработал. Но назначен начальником элитной части в Билибино после этого.

Всё, я скоро заканчиваю.

Гособвинитель Мамот: Ваша честь, разрешите. Прошу сделать замечание или разъяснить защитнику требования ст.292. Он неоднократно ссылается на те доказательства, которые не были исследованы в суде. О чем говорит он, я не знаю.

Общественный защитник Довганюк: Я понял. Принимаю замечание, Ваша честь.

Председательствующий по делу судья Бояркин: С учетом того, что данный защитник – непрофессиональный.

Общественный защитник Довганюк: Спасибо, Ваша честь, что в этом плане Вы меня поддержали. Я действительно не юрист, но я практик.

Председательствующий по делу судья Бояркин: Продолжайте. Суд учтет мнение прокурора.

Общественный защитник Довганюк: Поэтому я меньше ссылаюсь на законы, но больше на свое видение дела. Всё правильно, Ваша честь. Я просто закончу на последней фразе. На последнем примере, точнее. Всем всё, надеюсь, станет понятно. В том числе и уважаемому прокурору. Луканин по тяжелейшей статье получил три года колонии-поселения вместо 12 – 15 лет. А якобы ударивший его Матвеев, причем это не доказано, получил четыре года колонии общего режима. Явно несравнимо и явно заинтересованно. Поэтому, Ваша честь, я по остальным не буду проходить офицерам, которые меняли свои показания, сначала давали на предварительном следствии одни, в частности, Карасев, потом в суде – другие. Очевидно, после определенных просьб начальников. Я просто заявляю: я не нашел доказательств вины Матвеева и прошу его оправдать. А со своей стороны будем заниматься дальше Зебницким, и Маковым, и Султанбековым, и прочими ребятами. Мы на этом не остановимся. Спасибо, Ваша честь.

Опубликовал автор News