Аспирант экономического факультета МГУ Виктор Луковенко, который провел более пяти лет в местах заключения, рассказал в интервью изданию Lenta.ru о «тюремных джамаатах».

По словам Луковенко, около 80% заключенных московских СИЗО — выходцы с Кавказа и из Средней Азии. В «Бутырке» ему пришлось сидеть в камере, где из двадцати человек славян было только двое. Многие «смотрящие» за камерами и даже за корпусами Бутырки — азербайджанцы.

Хотя конфликты на национальной почве в СИЗО редки, имеют место конфликты на религиозной — например, между северокавказскими радикалами-салафитами и сторонниками традиционного ислама из Азербайджана.

Салафиты по оценке Луковенко составляют около 5% сидящих. Они объединяются в общины-джамааты, сплочены и хорошо организованы, «идут на конфликты даже с ворами». Нередки драки между ними и представителями преступного мира, причем салафиты «готовы идти до конца» и часто становятся в стычках победителями. В результате к ним подтягиваются и индифферентные к религии выходцы с Северного Кавказа.

Салафиты конфликтуют со всеми, кто препятствует введению их правил и там, где они преобладают, они насаждают свой распорядок. В результате «воры» даже заступаются за славян в национальных конфликтах, препятствуя усилению власти исламистов.

По слухам, салафитские правила уже установились в некоторых лагерях в Ростовской области, на Северном Кавказе. Исламисты отрицают воровские традиции, не скидываются в общак и т.д. Они поддерживают связь с выходцами Северного Кавказа — работниками пенитенциарной системы, в итоге многие сотрудники обязаны своим карьерным ростом принадлежности к северокавказским диаспорам. Последние, попадая на работу в СИЗО и в лагеря, не просто «прикрывают» своих, но и занимаются распространением идей радикального ислама среди славян, такую ситуацию Луковенко наблюдал лично. Камеры с салафитами используются, как «пресс-хаты» для непокорных славян. В целом, сотрудники администрации СИЗО ведут себя с салафитами подчеркнуто корректно, несмотря на зачастую вызывающее поведение со стороны последних.

Что касается статей обвинения, то почти всегда молодые дагестанцы сидят за разбой в особо крупном размере, получая сроки по 15-20 лет. Преступления происходят по одному сценарию — дагестанцы приезжают группой в Москву, совершают очень дерзкие вооруженные нападения на ювелирные точки, банки, а потом добиваются перевода для отбывания срока в какую-нибудь из северокавказских республик. При этом они откровенно заявляют, что на Кавказе они отсидят «года три-четыре», а потом вернутся к преступной деятельности.

Эти дагестанцы прибывают в тюрьму уже радикально настроенными мусульманами и не скрывают в разговорах, что часть награбленного они отправляли на Кавказ «на джихад».

На мобильных телефонах членов джамаатов имеются ролики с изготовлением взрывных устройств, пропагандистские ролики ИГИЛ, ролики с отрезанием голов русским солдатам. Когда стало известно об успехах ИГИЛ, джамааты, по словам Луковенко, «встрепенулись». Многие заявляли, что после освобождения поедут туда воевать, и часть действительно так и сделала. Сотрудники ФСИН при этом демонстрировали полное равнодушие к этим настроениям.

Салафиты не замыкаются, впрочем, в своей среде, а вербуют и славян, и азиатов, хотя внутри джамаатов кавказцы все равно занимают главные позиции. Поэтому вновь завербованные, чтобы повысить статус в джамаате, изначально готовы на самые дерзкие поступки, и это качество часто используется дидерами тюремных джамаатов в конфликтах с администрацией и ворами. Неофитов провоцируют на драку с конкретным сотрудником администрации или вором, который якобы «не любит Аллаха».

Неофит меняется не только внешне (борода и т.д.). Он становится более уверенным, так как за ним стоит целый джамаат. Его члены благодаря финансовым возможностям часто лучше питаются. В лагерях в силу своего особого статуса отказываются от общих работ, либо как-то договариваясь с ворами, либо идя на открытый конфликт с ними.

Члены джамаатов не только отличаются от остальных внешне (они носят бороды без усов, подворачивают штаны и т.д.). Они усиленно занимаются спортом, оборудуя в лагерях «качалки». Там обычно занимаются те, кому позволяет это администрация, и в ИК-8, где сидел Луковенко, они имели такую возможность в силу наличия денег и связей с сотрудниками. В лагерь нелегально доставлялись крупными партиями протеины, специальные спортивные добавки для наращивания мышечной массы.

К традиционному мусульманскому духовенству салафиты относятся резко негативно.

Луковенко назвал двумя самыми запоминающимися моментами наблюдения за джамаатами -это постоянные переклички до и после намаза «Аллах акбар!» между камерами в Бутырке, клич имел целью психологическое давление на заключенных и администрацию, и поздравления салафитами друг друга в июне 2011 года после убийства полковника Буданова.

См. также:

Радикальный ислам в тюрьме: ФСИН опасается «тюремных джамаатов»

Почти треть находящихся в московских следственных изоляторах — иностранные мигранты

Москва: заключенные СИЗО №3 будут жаловаться Кадырову: тюремный распорядок мешает исламским ритуалам

Опубликовал автор Melissa