Вышла в свет новая книга Максима Григорьева (автора двух докладов о военных преступлениях на Украине) посвященная военным преступлениям совершенных ВСУ и другими украинскими силовыми структурами в ходе войны на Донбассе.

Книга содержит в себе огромное количество задокументированных фактов и свидетельств связанных с военными преступлениями. Представлены как свидетельства потерпевших, так и разнообразная статистика, а так же иллюстративный материал.

В силу того, что в книге немало места уделено описанию совершавшихся пыток, издевательств и убийств, то читать эту работу столь же тяжело, как и документальные свидетельства Нюрнбергского трибунала, где столь же сухо перечислялись свидетельства военных преступлений нацистов. Собственно автор не случайно в своей работе проводит параллели между текущей работой по сбору свидетельств о военных преступлениях на Донбассе с работой следователей Нюрнбергского трибунала собиравших доказательства вины нацистов.

Для примера, выдержки из новой книги.

В материалах Нюрнбергского процесса значительное место за нимают свидетельства жертв пыток и бесчеловечного отношения со стороны фашистских войск и специальных служб гитлеровской Германии. Сейчас, более чем через 70 лет, мы вынуждены констатировать, что эти чудовищные преступления не остались частью трагической истории человечества, но явились частью трагической реальности нашего времени.
Представим на суд читателя три свидетельства пострадавших от пыток.

Свидетельство первое: «Меня избивали с кульком на голове, избивали трубами, по двое, по трое, били по голове, по спине, по ногам, по почкам. Душили кульком, то есть перекрывали мне кислород, дальше били меня электрошокером. Били прикладами автоматов и ногами, обутыми в армейские сапоги. При этом они мне сломали ребра. На голове у меня было после избиения шесть рассечений от трубы. Били молотком. Повреждены пальцы, руки, кость на кисти. Два раза терял сознание. Они меня начали резать ножом, задавая вопросы, которые их интересовали. Они мне вставляли нож в ногу, потом выворачивали, потом еще глубже, глубже вставляли, еще проворачивали и еще глубже. Потом пытались отрезать пальцы».

Свидетельство второе: «Жертву сгибали, руки привязывались к правой ноге, потом бросали на землю и в течение 30 минут били палкой. Если жертва теряла сознание, ей на лицо выливали ведро воды… подвергался таким избиениям в течение четырех дней из шести. В других случаях жертву помещали в специальную исправительную камеру. Руки привязывали к железной решетке над головой. В таком положении пытали. Пытки электричеством: один конец электрического провода прикрепляли к ногам жертвы, а другой — к другим частям тела. Пытки были тем более ужасны, что зачастую сами точно не знали, какие сведения они хотели получить, и пытали людей наугад. Один из способов пытки заключался в том, что жертву вешали за руки, связанные за спиной, и держали в таком положении до тех пор, пока плечи совершенно не выворачивались».

Свидетельство третье: «…пытали, допрашивали, избивали. Выжигали на груди цепью раскаленной надпись и на ягодице немецкий крест. После трех дней избиения отвезли… Сутки мы пролежали на каменном полу в туалете, только потом запустили нас в общие камеры».

Первое и третье свидетельства принадлежат жертвам пыток, пострадавшим в 2014 г. от Вооруженных сил и подразделений МВД Украины (Александр Кащенко, захваченный украинским батальоном «Днепр» 13 ноября 2014 г., и Станислав Станкевич, захваченный 4 августа 2014 г. Национальной гвардией МВД Украины), и вошедшие в доклад «Военные преступления украинских силовиков: пытки и бесчеловечное отношение» 1, подготовленный Фондом исследования проблем демократии (директор — М. С. Григорьев) на основе опроса более чем 200 пленных, захваченных украинскими силовиками и официально переданных украинскими властями в Донецкую и Луганскую Народные Республики.

Второе свидетельство — часть выступления на Нюрнбергском процессе в январе 1946 г. заместителя Главного обвинителя от Франции Ш. Дюбоста — описывает пытки в тюрьме Пуатье.

Пострадавший от пыток и захваченный у себя дома в поселке Парасковеевка (Донбасс, Артемовский район, находится под контролем Украины) 24 декабря 2014 г. Виктор Гриценко рассказывает: «Меня вывели на улицу с пакетом на голове и отвезли в Харьковское СБУ. Там заключенные рассказывали, что их топили, ноги простреливали, прикладами били, током били. Рассказывали, как сотрудники СБУ брали трубу, засовывали людям в задний проход. В трубу — колючую проволоку. Сначала вынимали трубу, затем вытягивали проволоку». Пострадавший житель Донбасса Дмитрий Клименко свидетельствует: «Я был захвачен 8 июля 2014 г. батальоном «Донбасс» у себя дома. Достав нож, один из батальона «Донбасса» начал бить меня ножом в ногу, продолжая допрос. После этого другой принялся наносить мне удары электрошокером. Вся эта инквизиция продолжалась десять часов».

Представленные в последующих главах книги личные свидетельства пострадавших от пыток однозначно доказывают, что захваченных мирных граждан и ополченцев Донбасса украинские силовики подвергают жестоким и многодневным избиениям с помощью различных предметов (арматура, биты, различные палки, приклады автоматов, штык-ножи, резиновые дубинки). Украинскими силовиками широко практикуется пытка с помощью утопления, удушения с применением «бандеровской удавки» и другие формы лишения воздуха. Широко используются пытки электротоком. Украинские силовики также практикуют такие методы пыток, как раздробление конечностей, колющие и режущие удары ножом, прижигания раскаленными предметами, выстрелы в различные части тела из стрелкового оружия. На протяжении многих дней захваченные украинскими силовиками содержатся при отрицательной температуре, без питания и медицинской помощи. Абсолютное большинство захваченных подвергаются имитации расстрела и угрозам убийства и насилия над членами семьи.

К глубокому сожалению, необходимо признать, что начиная с 2014 г. используемые украинскими силовиками во время гражданской войны на Украине методы пыток во многом идентичны пыткам, применявшимся фашистами и описанным в материалах Нюрнбергского процесса, не только по степени бесчеловечности, но и с точки зрения использования ими чудовищных способов истязаний людей. Процитируем лишь один фрагмент из свидетельских показаний, полученных в 1947 г. на заседаниях Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран «оси»:

«…методы, которые применялись при пытках: 1. Избиение хлыстом из воловьих жил. 2. Ванна. Жертву опускали вниз головой в ванну, наполненную холодной водой, и держали там до тех пор, пока не начиналось удушье. Потом несчастному делали искусственное дыхание. Если истязаемый не говорил, то это повторялось по несколько раз подряд. 3. Пытки электрическим током. Провода прикреплялись сначала к рукам, потом к ногам, к ушам, а затем один провод прикреплялся к заднему проходу, а другой к концу мужского полового органа. 4. Подвешивание. Руки сковывались за спиной. Крюком зацепляли за наручники и при помощи блока жертву поднимали. Сначала человека поднимали и опускали рывками. Потом его держали подвешенным довольно долгое время. Очень часто руки бывали вывихнуты. Я видел в лагере лейтенанта Лефевра, который не мог пользоваться обеими руками, потому что был подвешен таким образом в течение четырех часов. 5. Ожоги при помощи паяльной лампы».

Согласно Уставу Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран «оси» от 8 августа 1945 г. эти преступления относились к ст. 6 п. 2 «Военные преступления»: «Истязания гражданского населения оккупированной территории, убийства или истязания военнопленных». В сводке за 6 декабря 1943 г. Информационное бюро СССР сообщало: «Артиллерия немецко-фашистских захватчиков, расположенная под Ленинградом, вот уже в течение многих месяцев систематически обстреливает жилые кварталы Ленинграда. Потерпев полный провал всех попыток захватить Ленинград, немецко-фашистские злодеи в бессильной злобе вымещают свои военные неудачи на мирных жителях… очевидно, что систематические обстрелы города имеют одну цель, а именно: разрушение жилых зданий, уничтожение памятников культуры, истребление мирных жителей Ленинграда».

Аналогичным образом в ходе украинской гражданской войны, начиная с 2014 г., действовали и Вооруженные силы Украины. Оказавшись неспособными захватить Донецкую и Луганскую области, они стали подвергать районы с мирными жителями разрушительным обстрелам из крупнокалиберной артиллерии, реактивных систем залпового огня и на первом этапе гражданской войны — авиационным налетам. Целями украинских войск стали мирные объекты Донбасса — сотни больниц, школ, детских садов, высших учебных заведений и т. д. Подобно Ленинграду во время Великой Отечественной войны, мирные районы и объекты Донецка и Луганска стали «военными целями». Подробный, но заведомо неполный, перечень тысяч подвергнутых украинским обстрелам мирных объектов Донбасса будет приведен в последующих главах.

В «Акте Ленинградской городской комиссии о преднамеренном истреблении немецко-фашистскими варварами мирных жителей Ленинграда и ущербе, нанесенном хозяйству и культурно-историческим памятникам города за период войны и блокады» зафиксировано: «О преднамеренном разрушении историко-художественных и культурных объектов Ленинграда свидетельствуют документы, захваченные при разгроме штаба одной из артиллерийских группировок немцев во время разгрома фашистских войск под Ленинградом в январе 1944 г. Детские учреждения Ленинграда у гитлеровских бандитов значились под номерами «военных объектов» и подвергались беспощадным бомбардировкам и артиллерийским обстрелам. Так, например, по объекту № 736 — школа в Бабурином переулке — рекомендовалось стрелять осколочно-фугасными снарядами, по объекту № 192 — Дворец пионеров — предпочтительно было стрелять фугасно-зажигательными и т. д. Каждому номеру объекта соответствуют свои артиллерийские данные: прицелы, калибры и типы снарядов».

В 2015 г. украинскими активистами и правозащитниками были найдены и опубликованы артиллерийские карты и распоряжения Вооруженных сил Украины, которые были практически аналогичны упомянутым выше документам вермахта фашистской Германии. Так же как и в артиллерийских картах немецко-фашистских войск, заведомо мирные здания Донбасса в картах Вооруженных сил Украины были обозначены в качестве военных объектов с соответствующими артиллерийскими данными: прицелы, калибры, количество снарядов. Например, в шифротелеграмме № 2/382 от 27 декабря 2014 г. гимназия № 41 (г. Донецк, ул. Лужина, 78) значится как «цель 2801», точка в непосредственной близости от школы № 74 (ул. Богатырская, 34) и детского сада № 191 «Одуванчик» (ул. Зоологическая, 19) обозначена как «цель 2802», двор школы-гимназии № 58 (г. Донецк, Партизанский пр-т, 68а) обозначен как «цель 2803», а школа № 117 (г. Донецк, ул. Благовещенская, 3) значится как «цель 2804». Все эти документы приведены в фотографиях к этой книге, а содержание украинского приказа и артиллерийских карт подробно рассмотрено ниже.

В материалах Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников содержатся показания унтер-офицера Ганса Кернера, телефониста штаба 708‑го артиллерийского дивизиона резерва главного командования вермахта: «Все три батареи дивизиона были предназначены для обстрела Ленинграда. Особенно часто вела огонь первая батарея. Были дни, когда первая батарея производила по Ленинграду огневые налеты, выпуская по 20 снарядов в течение получаса, в частности, такой огневой налет был произведен 24 декабря 1943 г. Командир первой батареи (капитан Кваас) по своей инициативе часто открывал огонь по Ленинграду, и орудия его батареи стреляли почти ежедневно. В виде поощрения он систематически спаивал своих солдат, они часто вели огонь по Ленинграду, будучи пьяными. Командир 708‑го дивизиона капитан Хатель за эти действия высказывал капитану Кваасу свое одобрение».

Аналогичным образом во время гражданской войны на Украине в 2014 и 2015 гг. украинские военнослужащие нередко открыто говорили о том, что вели боевые действия, в том числе обстрелы городов и сел Донбасса, в состоянии алкогольного опьянения. В сети Интернет легко можно найти и видеозаписи таких обстрелов. Например, в апреле 2015 г. в Интернете была размещена сделанная на телефон одним из украинских военнослужащих видеозапись, на которой показано, каким образом наносились артиллерийские удары по г. Славянску (после интенсивных обстрелов захвачен украинской армией). На видеозаписи хорошо видны пьяные украинские военные, которые нецензурно выражаются и рассуждают о том, что ведут обстрел города, даже не получив от командования координаты целей. На видеозаписи отчетливо слышны следующие слова:

«Ну что, Андрюшка, давай? Славянск — это крематорий. Красивый был городочек, жаль, что его не станет… Мы бухаем, но мы будем наносить удар. Потому что это ВДВ. Это будни Славянска.
Работаем, куда работаем — ни координат, ничего… Давай по магазину снова».

* * *

Пострадавший Павел Сикорский рассказывает, как к нему применяли психотропные препараты: «2 октября был задержан Нацгвардией и отвезен в аэропорт Мариуполя. Вначале били меня в живот, по ногам, плечам. Потом заставили выпить какие-то таблетки. Таблетки засунули в рот насильно. Водой заливали. Потом сделали какой-то укол. Потом мне стало плохо, в глазах потемнело; что было потом, я не помню. Очнулся я в холодильнике».
Целый ряд жертв, подвергнутых украинскими силовиками пыткам, также свидетельствует, что были ими обворованы. Например, ополченец Василий Мацвей рассказывает: «19 ноября захвачен СБУ и был отвезен в Краматорск, где меня начали пытать.

Пытались крюком зацепить меня за ребро и подвесить. Потом пристегнули к решетке на полу, били ногами, палкой, надевали пакет на голову, били палкой по ступням, по почкам. Пугали пистолетом и били по затылку. Обливали холодной водой, чтобы не терял сознание. На четвертый день меня повезли в Полтавское СБУ. Там прошел медосмотр и флюорографию, где мои побои записали как оказание сопротивления при аресте, хотя я сопротивления не оказывал.

Эти мародеры при моем задержании вынесли все ценное, что можно было забрать».

Переданные во время обменов пленными участники одесского движения «Куликово поле», направленного против «Евромайдана», рассказывают о том, как подвергались пыткам и были обворованы сотрудниками СБУ.

Пострадавший Александр Якименко (65 лет) рассказывает: «В канун событий 2 мая был комендантом православного палаточного городка на Куликовом поле, созданного Союзом православных граждан Украины. 9 июля 2014 г. был задержан СБУ Одесской области.

Во время обыска в моей квартире были похищены 4000 гривен наличными, пять банковских карточек, кортик офицера ВВС СССР (память об отце, ветеране трех войн) и другие личные вещи. Все это делалось под контролем следователя майора Нечипорука Ивана и оперуполномоченного капитана Мандрика. Через месяц с моей пенсионной карточки была украдена очередная пенсия в 2050 гривен.

С момента задержания в СБУ Одесской области меня избивали. Надели на мои кисти наручники ласточкой, надели на голову мешок и, взяв за наручники, бегом таскали по коридорам. Прекратили, только когда я третий или четвертый раз потерял сознание. После того как облили водой, начались вопросы оперуполномоченного Мандрика — с какого времени я являюсь сотрудником ГРУ и ФСБ».

Пострадавший Юрий Трофимов (60 лет) также рассказывает, как во время задержания сотрудники СБУ обокрали его дом:

«Я был заместителем коменданта православного палаточного городка на Куликовом поле. Во время боестолкновения с радикальными группами боевиков-ультранационалистов мне удалось с группой граждан Одессы укрыться на крыше Дома профсоюзов во время пожара. С крыши мне удалось выйти только утром, со мной вышли спасенные мной последние четыре человека. 9 июля 2014 г. был задержан подразделением «Альфа» СБУ Одессы. Руководил задержанием майор Иван Игнатович. Постановление не предъявили, права на обыск, понятых не показали, адвоката не предоставили. При задержании разбили мне правую сторону лица, много ссадин и гематом на правом плече и коленках. Обыск проводили хаотично — каждый тащил, что хотел. Один вытаскивал деньги — 500 гривен из кармана куртки, майор украл два золотых кольца и наручные часы, другой украл новый фотоаппарат. Украли принтер, плоские мониторы, медицинские приборы и многое другое».

Пострадавший от пыток украинских силовиков Павел Каракозов также говорит о пропаже ценных вещей во время обыска. Он рассказывает, что именно произошло после того, как он был захвачен батальоном «Азов» в Мариуполе: «До этого в городе Мариуполе я занимался референдумом. Оказывал помощь в подготовке и проведении его. Двенадцатого числа, после работы, заехав на территорию предприятия, на котором раньше работал, по своим личным делам, был захвачен людьми в военной форме, которые сразу же меня избили на территории, надев на голову мешок. Во время обыска в квартире пропали ценные вещи. Жена написала заявление в милицию о пропаже денег и золота.

По приезде в аэропорт Мариуполя я был избит и брошен в подвал. Через несколько часов был поднят и избит до полубессознательного состояния. После вызова врача был сделан укол, и меня опять опустили в подвал. Потом пытки продолжались утром и вечером. На следующий день меня перевели в «стакан» конвойной машины, которая стояла на солнцепеке, на сутки. Перед этим предложили конвою избить меня, что они исполнили с удовольствием.

После суток в «стакане» меня повели на допрос, где у меня случился инсульт. В дальнейшем я постоянно находился в полуобморочном состоянии. Меня топили. На лицо накидывают тряпку, два здоровых быка на одну руку, два здоровых быка на другую руку — и держат. А пятый наливает воду на тряпку, когда тряпка намокает, ты начинаешь вдыхать воду. И от нехватки воздуха, так как тряпка мокрая, начинаешь в себя втягивать воду, которую тебе льют на лицо, и задыхаешься. Я не знаю, это, наверное, хуже, чем утонуть. В дальнейшем я потерял счет допросам, пыткам и времени. После автозака меня перевели в холодильник в том же аэропорту. Три дня находился в ИВС, так как СИЗО отказывалось принимать из-за побоев, пока не будет заключения врачей, что я останусь жив. Перед обменом пленных в Мариуполе устраивали наши про-воды — прогоняли сквозь строй на корточках и били по спинам резиновыми палками».

Далее представлены несколько подробных рассказов тех, кто стал жертвами пыток со стороны Национальной гвардии, украинской армии и СБУ.

Представитель общественной организации «Планета Ребенка» Татьяна Земленухина свидетельствует: «Наш офис находился в Киеве по ул. Грушевская, 4б, за гостиницей «Днепр». Во время противостояния в январе — феврале 2014 г. принимала активное участие в помощи «Беркуту» и ВВ в качестве волонтера в группе Ивана Проценко. На тот же момент состояла в движении «За чистый Киев», движении «НОД». Принимала участие в акциях против событий, происходящих на Майдане, перед посольством США, судом, на Бессарабской площади. По этим же событиям связывалась с российским телеканалом Россия–1. Также летала на передачу «Украина в огне. Брода нет» крымского телевидения.

Единомышленники мне сообщили, что я нахожусь в списках «Правого сектора». По этой причине я решила покинуть Киев и уехать в Крым. Потом приняла решение возвращаться. 9 июля я выехала поездом из Севастополя. После пересечения границы меня сняли с поезда. Со всеми личными вещами посадили в машину и увезли в неизвестном направлении. Впоследствии я узнала, что это было здание СБУ Запорожья. На меня оказывалось психологическое давление, угрожали расправиться с моей семьей».

В 1946 г. на Нюрнбергском процессе помощник главного обвинителя от СССР Л. Н. Смирнов предъявил факты, собранные Чрезвычайной Государственной Комиссией, о злодеяниях немецко-фашистских оккупантов в Ставропольском крае:

«Оглашаю показания режиссера кинохроники Павла Крапивного: «Следователь включал стоящий на столе реостат, и когда подследственный не так отвечал на вопрос, как того хотел следователь, рукоятка реостата безжалостно шла на напряжение, тело подследственного начинало дрожать, а глаза вылезали из орбит», и «подследственного со связанными назад руками подвешивали к потолку… и начинали его крутить вокруг собственной оси. Покрутившись таким образом до 200 раз, висящий на веревке подследственный с бешеной скоростью раскручивался в обратном направлении. В этот момент палачи с двух сторон били его резиновыми палками. Человек терял сознание не только от бешеного вращения, но и от побоев».

Начиная с 2014 г. аналогичные пытки использовали и украинские силовики. Например, об этом подробно рассказывает Игорь Лямин, задержанный 14 сентября сотрудниками батальона «Днепр», которого подвешивали на дыбу, использовали «качели», били электротоком. Кроме того, он называет позывные тех, кто подвергал его пыткам на базе «Днепр–1»:

«Меня схватил батальон «Днепр». Я поехал на рыбалку, меня схватили, привезли в линейное отделение милиции и сразу, со старта, начали избивать. Били всем, чем можно, — и палками, и ногами, и пистолетом по голове. У меня
голова была, как ежик. Потом на дыбу вешали — это руки за спину, руки в наручниках. Повыворачивали все руки. Потом сделали, как они назвали, «качели». Это длинный ломик-шестигранник. Руки под ноги в наручниках, и надевается ломик. Потом кружили меня этим ломиком, оставляли, и я висел на нем. Кости чуть не повылазили у меня. До сих пор не работают руки, эти части. Последний раз они двадцать минут продержали на этом ломике, сняли, начали обливать водой и бить током электрошокерами. Это длилось, пока я не начал терять сознание. Не давали спать. Если я начинал засыпать, такие экзекуции повторялись. Оказывается, пытали мою жену. Тоже забрали и держали в соседней камере.

Ей сломали на левой ноге все пальцы. Я подписал все бумаги, в которых меня обвиняли, и меня увезли в СБУ. Что они пытались выяснить, я так и не знаю. Зачем вот это все надо было вытворять, я не знаю. Сколько я историю ни изучал, немцы не извращались такими пытками, как делали они. После СИЗО нас отправили в Днепродзержинск на базу «Днепр–1». Позывные у тех, которые там служили, — Икс, Альбина и Макс. Они издевались как хотели, стреляли над головами. Все были практически переломаны, но они заставляли отжиматься. Одного человека вообще чуть не закопали в яме. Хотели застрелить. Это продолжалось четыре дня, и потом нас увезли в СБУ Харькова уже на обмен.

Там у меня открылась язва. Меня отвезли на «неотложку» в Харькове. При этом врачи сделали мне эндоскопию и все анализы — у меня сильно кровоточила язва. Факт в том, что меня отвезли под чужой фамилией. Мне сказали, называй любую фамилию, любой адрес. Меня хотели положить в стационар. Но им запретили. Привезли меня обратно в СБУ, и, пока не произошел обмен, приходилось как-то терпеть все эти боли невыносимые. Кроме того, что было все тело побито, ну еще и язва открылась».

Пострадавший от пыток украинских силовиков Дмитрий Ермаков состоял в движении «Антимайдан» в Мариуполе. 18 сентября 2014 г. около своего дома он был захвачен украинской Национальной гвардией. Он свидетельствует: «Во дворе дома стояла иномарка без номеров. Когда я проходил мимо, из автомобиля вышли четыре человека в камуфляже и масках, вооруженные автоматами. Привезли на территорию мариупольского аэропорта, где располагались части Нацгвардии. После приезда полтора часа стоял на коленях. За отрицательные или уклончивые ответы угрожали пытками, покалечить и убить. С 20 по 23 сентября находился в холодильнике. 21 сентября в холодильник привели сильно избитого молодого человека Макаренко. Его задержали на работе в цеху «Азовстали» в середине рабочего дня за то, что он пустил погостить у себя приятеля и его товарища, которые состоят в батальоне «Восток». Поздним вечером 21 сентября привели еще двух парней. С их слов, их задержали за то, что они в темноте подъехали к блокпосту ВСУ. Они не заезжали на блокпост, развернулись и поехали обратно в свою деревню. Свой поступок объяснили тем, что находились в состоянии алкогольного опьянения и решили проверить недавно приобретенный автомобиль. Они сообщили, что уже подъезжали к своей деревне, когда их догнали военнослужащие ВСУ и обстреляли автомобиль без предупреждения, вынудив их остановиться. Их избили. Стреляли в землю рядом с головами. Еще через некоторое время привели молодых людей, которых схватили за то, что они ловили рыбу рядом с ограждением Азовского морского порта. В ходе общения с другим задержанным они рассказали, что по дороге в аэропорт их избивали и пытали электрошокером».

Пострадавший Павел свидетельствует, что причиной его задержания и пыток стала его телефонная беседа с депутатом из Донецкой Народной Республики: «Сначала со мной беседовали вежливо, потом зашел мужчина и начал бить по ребрам. Мне стало дурно, и мне дали таблетку. Были судороги, у меня онемело тело. Они требовали признаться? что я был корректировщиком. Это неправда. Они слушали телефоны, а я просто поговорил с депутатом из Донецкой Народной Республики. Когда отвезли на полигон «Днепр–1», там человека ни за что ни про что кидали в трехметровую яму, заставляли копать могилы».

Во время Нюрнбергского процесса в 1946 г. судьям было представлено «Коммюнике Польско-Советской Чрезвычайной Комиссии по расследованию злодеяний немцев, совершенных в лагере уничтожения на Майданеке в городе Люблине». Приведем фрагмент из третьего раздела этого документа, озаглавленного «Пытки и кровавые расправы в «лагере уничтожения»:

«Арсенал истязаний и мучений был необычайно разнообразен. Многие из них носили характер так называемых шуток. К числу их можно отнести мнимый расстрел с оглушением жертвы ударом по голове доской или каким-нибудь тупым предметом, мнимое утопление в бассейне лагеря» Аналогичным образом, начиная с 2014 г. во время гражданской войны на Украине, украинские силовики использовали мнимые расстрелы или пытки с помощью утопления. Например, Денис Гаврилин, задержанный украинской Национальной гвардией 31 июля 2014 г. на блокпосту и переданный батальону «Азов», рассказывает: «Каждые два-три часа — допрос. Много всего. Меня топили. Глаза были завязаны, клали на лицо полотенце или тряпку. Я не видел. Руки при этом были прикованы сзади. И, держа меня сзади за голову, положив мне на лицо тряпку, поливали сверху. Не знаю, из чего — из бутылки, из чайника… не видел. Состояние — утопление. Потом приводили в чувство. Ну и так далее. Так как у меня уже переломано колено, они увидели корсет на ноге, на колене, и мне сломали его повторно. В первый день его сломали. Потом на ногах, где ноготь, мне вставляли иголку. Такое состояние, как будто жилы из шеи тянет. Вытягивает всего, каменеет через боль. Закидывали в яму с трупами. Расстреливали, короче. Закидывают в яму, специфический запах — эффект расстрела. Там много всего. Я знаю хлопца, которому плоскогубцами вырвали четыре передних зуба. Ребят знакомых сколько видел, им на ломиках «карусели» делали».

Валерий Борзов из Красноармейска рассказывает, как его пытали сотрудники СБУ: «7 ноября 2014 г. я был задержан сотрудниками СБУ и увезен в какой-то подвал Красноармейска. В подвале меня били по голове, ногам, спине, почкам. В процессе я дважды терял сознание, меня обливали водой, и я приходил в сознание. В ходе пыток меня били руками и ногами по голове и в живот, от чего я снова терял сознание. Усадив меня на колени, били по ногам, а потом прицепили руками сзади («ласточка») на какую-то цепь или трос и сильно били. После, сняв меня с «ласточки», били несколько раз по голове какими-то брусками. Позже меня усадили на стул и предварительно дали мне текст, я должен был сказать его на видеокамеру. Под угрозой насилия над моей семьей я сказал».

Во время выступления на Нюрнбергском процесса 30 января 1946 г. заместитель главного обвинителя от Франции Ш. Дюбоста свидетельствовал об отношении к захваченным фашистами военнослужащим:
«…Другая сторона вопроса в этой политике террора и уничтожения выявляется при рассмотрении военных преступлений, совершенных Германией в отношении военнопленных. Эти преступления, как вам будет доказано, преследовали, в частности, две цели. Первая из них — максимально унизить узников, чтобы подорвать в них энергию, деморализовать их, заставить сомневаться в самих себе, правоте дела за которое они воевали, и вызвать у них разочарование в будущем»

Аналогичные преступления во время гражданской войны на Украине начиная с 2014 г. демонстрировали члены карательных батальонов и Национальной гвардии Украины, пытая и издеваясь над ополченцами Юго-Востока. Например, актер и драматург Юрий Юрченко, гражданин Франции, был захвачен украинским батальоном «Донбасс» во время его работы корреспондентом. Он рассказывает:

«Я слышал, как людей гоняли по двору. Заставляли бегать на четвереньках, кричать: «Слава Украине! Героям слава!», «Украина понад усе!» Это же точная калька с «Deutschland über alles». После этого они еще говорят: «Где ты видел здесь фашистов?» А это что вы делаете? Рядом с нашим шкафом были школьные мастерские, класс труда, где верстаки на столах. Ребят завели в этот класс, и я слышу: «Решай, что тебе отрезать: яйцо или палец? Палец или яйцо? Палец или яйцо, ну?» Я потом узнал: они у старшего группы мошонку положили в тиски, а другого, водителя, заставили крутить. Шесть суток мы пробыли в шкафу вдвоем с ополченцем, словаком Миро…»

Нередко Национальная гвардия Украины снимала свои зверства на видеокамеру. Например, ополченец Павел Борисов рассказывает, как над ним издевалась Национальная гвардия и разрывала его раны:

«19 июля 2014 г. я попал в плен. Был обстрелян из засады с трех сторон и взят в плен в тяжелом состоянии. В плену над нами издевались. Били по голове и нажимали на раны, откуда текла кровь. Получил я шесть пулевых ранений плюс осколочный. Таскали, издевались, оскорбляли, вывозили расстреливать. В СБУ нас отправили в г. Краматорск, где мы находились в больнице сутки, потом перевезли в Харьковское СБУ, которое нас не приняло, и нас снова положили в больницу. Я много крови потерял, мне били по ранам, нажимали на осколки, на пули, совали пальцы в дырки от пуль, крутили в разные стороны и смеялись. Они наблюдали, как я истекаю кровью. Снимали на видеокамеру свои пытки и издевательства. Это была Национальная гвардия. На следующий день они приехали, хотели забрать нас, чтобы расстрелять, но им другие охранники не дали. Врачи осколки вообще не вытаскивали. Одна пуля застряла в руке, раздвоила кость, врачи не стали ничем заниматься, потому что им не надо было. Они просто накладывали мазь и кололи обезболивающие, старались, чтобы больше не беспокоил, говорили «так заживет», «со временем выгноится и выйдет само, ничего страшного». Пули находятся до сих пор в теле. Потом забрали в СБУ, недолечив, я еще был с гнойными ранами. Людей туда привозят избитыми, с выжженными свастиками, надписями «СС».

Другие люди приезжали с разбитыми полностью телами и лицами до неузнаваемости просто, как будто груши перебитые. Отбито все, даже мясо отходит от костей».

И так далее

Скачать электронную версию книги можно вот здесь http://file.sampo.ru/ttjd5q/ (12 Мб в PDF)

Борис Рожин, военный обозреватель

Источник

Опубликовал автор Melissa